Стена Памяти...



Шторы на окнах были плотно задернуты, отчего комната как бы погрузилась в полумрак. Она лежала на полу, широко раскинув руки, словно Иисус, распятый на кресте. Хотя, в тот момент именно так она себя и чувствовала – распятой на кресте собственной боли. Рядом с ней стояла пепельница, в которой медленно тлела уже третья зажженная, но не прикуренная сигарета. Пустой взгляд голубых, немного остекленевших глаз, блуждал по комнате, то и дело, натыкаясь на различные предметы, которые вызывали в ее памяти отрывочные воспоминания…
Вот, ее взгляд упал на белового плюшевого медведя, а вслед за ним возникла картинка – она совсем маленькая, всего пять лет, тянет отца за руку, показывая на медведя. А потом идет, довольно прижимая к себе игрушку…
Пустой взгляд скользит дальше, и натыкается на большую фотографию, висящую на стене. На этой фотографии изображена она сама и три ее подруги, в красивых вечерних платьях - это выпускной вечер в школе… Вчетвером, они бежали на улицу, посмотреть на праздничный салют, когда их внезапно окликнул мужской голос. Весело смеясь, они обернулись, и были навсегда запечатлены на пленке. Да, тут они еще совсем молодые и такие счастливые… Еще не познавшие боли и горечи пустоты и обиды, девочки, сделавшие маленький шажок во взрослую жизнь…
Взгляд задержался на этой фотографии, словно восстанавливая в памяти события того дня. Это ведь было не так давно, всего каких-то четыре года назад, но с тех пор, казалось, прошла целая вечность… Вечность, в течение которой она умирала и оживала вновь, подобно мифическому фениксу… Вечность, которая смогла изменить то, что, казалось, навсегда останется неизменным… Вечность, которая подарила ей самое большое счастье, и самую большую боль… Вечность… Вечность ее жизни, такой короткой, и вместе с тем, такой бесконечно долгой…
Ее взгляд начал блуждать по этой стене, Стене Памяти, как она сама ее называла. На этой стене были собраны все вещи, которые ей были дороги, которые напоминали о важных и не очень, событиях ее жизни. Она тщательно собирала все эти мелочи, стараясь запомнить это событие до мельчайших подробностей, что бы потом, через много – много лет, она могла взять что-либо с этой стены, и унестись на десять, двадцать, тридцать лет назад, в прошлое… В свои воспоминания…
Она всегда что-то вспоминала, словно боясь, что если какой-то кусок сотрется из ее памяти, то в ней что-то умрет. Умрет часть ее души, что-то, что безумно ей дорого, что-то составляющее частичку ее самой… Она любила лежать на кровати, и, глядя на Стену, вспоминать. Вспоминать людей, события, чувства, эмоции. Искренне радовалась, когда вспоминала все, и становилась печальной, когда что-то ускользало от нее. Никто не мог понять этой ее привычки. Часто ей говорили, что она живет в прошлом, а нужно жить настоящим и будущем, что прошлое нужно отпустить. Она пыталась, и ей это даже почти удалось, но прошлое неизменно возвращалось к ней, и она смирилась, стараясь найти в этом какое-то очарование…
Взгляд упал на кулон, скотчем прилепленный к стене. Это был простой кусочек горного хрусталя на кожаном шнурке, но при взгляде на него, она тут же вспомнила красивый закат четырех летней давности. Почти темное небо, сменившее багряно-красные закатные тона, и внезапно хлынувший дождь. Он не был холодным или неприятным, нет, просто неожиданным. Она вскрикнула и побежала под ветки раскидистого дуба. Но плотная листва не смогла полностью защитить ее от дождя. Капли, просачивающиеся сквозь листву, падали ей на лицо и за воротник ее футболки, отчего ей становилось прохладно и немного неуютно…
Она поежилась, словно почувствовав прохладу летнего дождя и запах мокрой листвы. Потом ощущения сменились – она вспомнила… горячие, почти огненные руки, которые пытались ее согреть, растирая кожу от плечей до запястья. Руки были очень родными и надежными. Она любила эти руки, и человека, которому они принадлежали тоже. Она пыталась вспомнить его лицо, но почему-то в памяти остались лишь глаза – теплые карие глаза, в которых всегда плясали веселые чертики. Она знала, что он любит ее, но, к сожалению, не могла ответить ему тем же. Нет, конечно, она любила его, возможно даже больше, чем кого бы то ни было в ее жизни, но особенной, сестринской любовью. Она страдала, когда не могла с ним общаться, когда не слышала его голоса, не чувствовала от него поддержки. А ведь ей так нужна была его поддержка, его сила! Он заставлял ее бороться, он помогал ей идти, когда она хотела упасть, он подавал ей руку, когда сил уже почти не оставалось…
Она улыбнулась, вспоминая его теплые и всегда веселые глаза.
«Олег… Я не хочу, что бы мы расставались!» - сказала она тихо-тихо, уткнувшись ему в грудь. Она произнесла это так тихо, что едва расслышала саму себя. Он посмотрел ей в глаза, и она снова увидела его теплую улыбку. Затем, он на секунду разжал свои объятья и снял с шеи кожаный шнурок с кусочком горного хрусталя, и завязал на ее шее.
«Пока ты будешь его носить, я всегда буду с тобой! А даже если ты его снимешь, я все равно буду с тобой! И я никогда тебя не оставлю!»
«Обещаешь?»…
«Обещаю!»…
Она моргнула, и взгляд снова стал скользить по стене, до тех пор, пока в поле зрения не попался рисунок – это был ее портрет, выполненный в карандаше. Он был без рамки, просто рисунок на бумаге. Она часто обещала себе, что обязательно подберет к нему рамку, но времени все для этого не находилось. На нем, она была изображена по пояс. Художник очень четко передал каждую черточку его лица, поразительную грусть в глазах, взгляд, устремленный далеко – в свои воспоминания… Все восхищались этой работой, не уставая восхвалять работу мастера – а ведь мастеру, тогда было всего четырнадцать лет…
«С Днем Рождения тебя, Апельсинка!» - улыбнувшись, прозвучал звонкий голосок. А потом, обладатель этого голоса – веселый мальчишка, с копной светлых волос и веснушками на носу, протянул ей подарок, завернутый в красивую синюю бумагу. Развернув ее, она обнаружила там свой портрет и фотографию, с которой он был сделан. На фотографии, она стояла, прислонившись к березе, легкий ветерок развевал ее волосы, а взгляд голубых глаз был устремлен вдаль. Портрет, с поразительной точностью копировал изображение на фотографии.
«Спасибо, Макс!» - она улыбнулась и чмокнула парнишку в щеку. Несмотря на то, что ему было всего четырнадцать, а она почти на два года старше его, между ними было полное взаимопонимание. Она просто обожала его, ведь он мог рассмешить ее… Маленький братишка, которого у нее никогда не было…
Сигарета истлела до фильтра, а она к ней так и не притронулась. Кроме этих отрывочных воспоминаний, для нее больше ничего не осталось. Не было ни будущего, ни настоящего… Только воспоминания, которыми она жила… Тут ее взгляд остановился на фотографии – она с подругами отдыхала на юге. И какой-то пляжный фотограф предложил их сфотографировать на память. Там ведь еще и подпись осталась – Варданэ 2001. А под фотографией была подпись, они написали ее прямо на голой стене – Вместе навсегда… и три отпечатка красной помады. Должно быть, они очень смешно выглядели, когда целовали стену… Взгляд задержался на каждом из трех лиц, а ведь одно из них принадлежало ей самой – со смеющимися голубыми глазами.
«Ками, ты куда опять пропала?» - улыбаясь, спросила она, откусывая кусок от быстро таявшего на солнце мороженого. «Я тебя почти полтора месяца не видела! Всегда ты так делаешь, пропадаешь, а потом нате вам, объявляешься с кучей новостей и рассказов. И как только умудряешься?»
«Просто я стараюсь впихнуть в свою жизнь как можно больше всего! Она у меня одна, и я наслаждаюсь ей!» - звонко рассмеялась Камила.
Странно, но, слыша ее смех, на душе всегда становилось тепло. Словно, этот человечек заряжал тебя своей любовью к жизни. А ведь она и вправду любила жизнь, неважно, какой она была – плохой или хорошей. Камила на все смотрела сквозь призму своего внутреннего мира, и вполне была счастлива. Точно, нельзя было сказать, что представлял собой этот человек – этакая смесь из жизнелюбия, оптимизма, своего особенного мироощущения и собственного мнения на любой счет. Но, когда она находилась рядом с Камилой, ей становилось очень легко…
Она внимательно разглядывала лицо Камилы на этой южной фотографии - ясные зеленые глаза, точеное личико, воздушную копну жемчужных волос. От нее словно исходила аура счастья. А ведь именно Камила заставила их поехать на юг. Как всегда, прибежала, всех взбаламутила, и они поддались ее влиянию и очарованию, а в себя уже пришли, когда ехали в автобусе, с путевками на руках. И как только у нее это получалось?
Третьей на фотографии была Ольга, ее, как она думала лучшая подруга. Мягкий взгляд карих глаз, короткая стрижка, было в ней что-то грациозное, словно это был не человек, а большая черная пантера. Мягкость и грация сочетались в ней с дикостью и необузданностью, хищницы. Возможно, именно поэтому ее так и тянуло к ней. В Ольге было то, чего не хватало ей самой – решительность, бунтарство, независимость…
«Ты самый близкий для меня человек!» - она крепко обняла Ольгу.
«Ты моя сестренка!» - Ольга тоже обняла ее, и вытерла слезы, катившиеся по щекам. «Забей на всех! Самое главное, что мы вместе! Ты всегда можешь на меня рассчитывать!
«Но так больно… Оль, мне так больно! Почему он так поступает? За что?»…
«Не плачь, я никому не дам тебя в обиду! Мы ведь лучшие подруги!»
«Да, мы лучшие подруги»…
Казалось, все было так давно… Она моргнула, и почувствовала, как по ее щеке катится слеза. Она очень удивилась, ведь уже давно думала, что у нее не осталось слез. Думала, что они высохли… Как высохла ее душа, сожженная болью… Она давно потеряла счет часам… Сколько она уже провела в этой комнате? Десять минут, а может десять часов или десять дней? Время словно остановилось, погрузив ее в это мгновение, а вокруг пустота… И лишь воспоминания, проносились у нее перед глазами, воспоминания ее прошлой жизни…
«Я люблю тебя, малыш! – Паша резко закружил ее, а потом, словно пушинку подбросил в воздух. Она звонко рассмеялась…
Она еще раз моргнула, прогоняя это воспоминание. Но отчего-то, именно это лицо четко стояло перед ней, как она не пыталась его забыть. Голубые глаза, черные волосы, пленительная улыбка… Она ведь когда-то любила его, сильно любила…
Любовь… Какое это странное чувство… Кажется, что ты летишь на крыльях все выше и выше, взмывая под самые облака! Весь мир лежит внизу, у ваших ног, и вокруг нет ничего, кроме вас двоих… Это самое прекрасное чувство из всех… Эта невероятная легкость, свобода, жажда жизни… Все смешивается в одну кучу, и это пьянит тебя, почище любого вина!
А потом, в один миг, ты падаешь с небес на землю… Крылья, которые помогали тебе взлететь, камнем тянут вниз… Все то светлое, во что ты верила, разбивается вдребезги, все надежды, радужные мечты! Хрупкий мирок, который ты с таким трудом создавала вокруг себя, подобно тонкому ростку, который пытается пробиться к солнцу, но сломленный холодными ветрами и морозами, погибает, так и не распустившись, разбивается и твой мир! Все, чем ты жила, чему верила, все исчезает в один миг! Сначала ты ошеломлена, а потом, ты остаешься один на один с пустотой… И начинается долгое, бесконечно долгое падение в бездну…
«НЕТ! Не трогай меня!» - она вырвалась и побежала вперед, хотя он что-то кричал ей вслед. Страх, боль – все смешалось… Ее довез до дома какой-то старик… А она не понимала и не слышала того, что он ей говорил.. Перед глазами все еще стояло это ненавистное лицо, в ушах его голос, а на руках запах ванили… Его запах… Она словно вновь ощутила на себе его руки, и ей стало противно…
Куда идти? Домой? Нет, домой нельзя… И тут в мозгу вспыхнуло лицо, такое родное и милое лицо. Олечка, конечно, только она сможет помочь ей!
«Что? Оли нет дома? А где она?»
«У Кирилла Носова» - ответила Олина мама, ошарашено глядя на нее.
… «Пусти меня, мне нужно к Ольге!» - она оттолкнула Кирилла… Она не слышала его слов, о том, что он говорил ей. Не слышала и не видела ничего вокруг, ослепленная одной мыслью – найти Ольгу, ведь ей так нужна ее помощь. Она видела лица, множества лиц… Они все, что-то говорили ей, но она их не слышала.
Она толкнула комнату, и остановилась пораженная. В первую секунду, она даже не поняла, что увидела. Испуганное лицо Ольги, прижимавшей одеяло к груди, и озадаченное лицо Паши, резко севшего в кровати.
«Ты ведь сказал, что уедешь на дачу…» - слетели с ее языка слова. А потом, волна боли захлестнула ее с головой. Отчаянье, предательство двух родных и любимых для нее людей, боль…
Эта картина все еще отчетливо стояла перед глазами, спустя столько времени. Тогда она впервые познала настоящую боль… Надо же, а ведь ей до сих пор больно… Удивительно, но ведь она думала, действительно думала, что уже давно забыла об этом. Выходит это не так…
«За что? За что?» - она уже не плакала, не было сил, а просто тихо шептала этот вопрос, когда сильные и такие родные руки обнимали ее. Олег гладил ее по волосам, словно успокаивал маленького ребенка.
«Тише, не плачь Лисенок!»
«Так больно, Олег! Мне так больно!» - слова смешивались с всхлипами, сливаясь в единый непонятный звук. «Все это время, они спали все это время! Он говорил, что любит меня, а сам спал с ней! Она говорила, что любит меня, что никогда меня не предаст, а сама…»
Потом снова слезы… И тихий, успокаивающий голос, мягки руки крепко обнимавшие ее, руки, которые не давали остаться ей наедине со своей болью. Он ничего не говорил, знал, что все слова сейчас бессмысленны. Он просто обнимал ее, согревая своим теплом…
Олег… Как же мне тебя не хватает! Слышишь, ты мне нужен! - кричала ее душа, рвущаяся сквозь эту пустую оболочку, в которую она превратилась. Вы все мне нужны!
«Эй, не раскисай!» - Камила провела рукой по волосам.
«Спасибо тебе, Ками! Ты так много для меня сделала!»
«Эй, мы же подруги! И ты всегда можешь на меня рассчитывать»
«Спасибо!» - и она улыбнулась, впервые за долгое время. Потом еще, и еще раз, понимая, что та боль отступила. И впервые, с того времени, она вздохнула свободно…
Камила… Камила… Безумная оптимистка, как она называла ее про себя. Такая всегда веселая, такая беззаботная. Казалось, что на ее лице просто не может поселиться грусть. Главным ее принципом, которая подруга долго, и надо признаться, не безуспешно вдалбливала в ее голову было – жить вопреки! Вопреки боли, страху, предательству… Вопреки всему… Милая, родная Камила, зачем же ты сделала это?! Что сломало тебя такую сильную?
«Ками, что случилось?» - спросила она, увидев на своем пороге подругу в половине первого ночи. Камила посмотрела на нее, и она не могла не поразиться пустоте ее зеленых глаз. Где всегдашний блеск, почему они такие безжизненные?!
«Мы расстались… Саша уезжает в Лондон» - тихо и очень спокойно ответила Камила.
Она стояла и непонимающе смотрела на свою подругу. О чем говорит Ками? Что значит - они расстались? Сашка любит ее больше жизни, он никогда не оставит ее! Она всегда немножко завидовала, по-доброму конечно, их любви. Два совершенно счастливых и влюбленных человека. Как они заботились друг о друге, как оберегали свое хрупкое счастье, потому что знали, какое оно слабое, и как много сил надо приложить, что бы оно жило. Они любили друг друга, не смотря на разлуки, связанные с Сашкиными отъездами, несмотря на протест его родителей, считавших, что Камила не их круга. Господи, да как можно было не любить это воздушное существо, дарившее всем оптимизм и радость жизни?!
«Я ничего не понимаю…» - только и смогла вымолвить она, когда Камила рассказала о сегодняшнем разговоре.
«Утром он улетает. На год. В Лондон. Так решили его родители…» - Ками отхлебнула чаю, это была уже четвертая кружка.
«Подожди, подожди!» - она старалась собрать ворох мыслей, разбегавшихся во все стороны. - «Так он же вернется, он будет приезжать на каникулы, звонить будет! Или ты что, думаешь, что он там другую себе найдет? Это же смешно! Сашка любит тебя безумно, он на других девчонок даже и не смотрит! Живет только тобой!»
«Нет, дело не в этом» - спокойно возразила Камила. Господи, да откуда в ней столько ледяного спокойствия?! Она вновь поежилась, глядя в пустоту ее холодных глаз… Что же случилось, если Ками, сама решила расстаться с человеком, которого любила, ради которого жила?! Уж лучше бы она рыдала…
«Просто так будет лучше для нас обоих. Я хочу, что бы он жил нормально, что бы прошлое ни тянуло его. Что бы он ни мучался по ночам, вспоминая то, что оставил в другой стране…»
«Вот ты эгоистка!» - не выдержала она. – «А ты его спросила? А хочет ли он того же? Да ты вся жизнь для него! Он никогда не сможет тебя забыть, будь ты хоть за три девять земель от него! Такой шанс как вам выпадает раз в жизни! Вы любите, вы действительно любите друг друга! О чем ты говоришь? Вы созданы друг для друга! Вы через столько прошли вместе за эти три года! Камила тебе всего семнадцать лет! Блин ты старше меня, а говоришь сейчас как пятилетний эгоист! Не глупи!
Давай ты придешь домой, и позвонишь Саше, вы поговорите, и все встанет на свои места! Брось, ты же сама понимаешь, все это, что я тебе как маленькой объясняю!»
«Я наверно пойду, тебе завтра вставать рано, а я тебя и так задержала. Вон времени сколько». – Камила встала и улыбнулась, а она вздохнула с облегчением. В глазах подруги скользнул огонек. Она проводила ее до двери, и чмокнула на прощание в щеку.
«Ты же позвонишь ему?»
Камила молчала, лишь улыбнулась.
«Обещай мне, что ты позвонишь Саше!»
«Обещаю»…
Почему же ты соврала, подружка? Что толкнуло тебя на это? Зачем ты поступила так со всеми, со своей мамой? Ты даже не представляешь себе, что с ней творилось! Ее волосы, великолепные черные волосы теперь совершенно белые, а ведь ей всего сорок три года. Ты ведь даже не можешь представить, что случилось со мной, как долго я не могла поверить в слова твоей мамы, которые тихо звучали в трубке… Камила умерла… А я не могла поверить… Сидела и молча прижимала к себе трубку, в которой уже раздавались гудки… Долго сидела, пока мама не пришла и не спросила что со мной… Камила умерла…
Вены… Порезала вены в ванной… Холодное тело, которое утром обнаружила твоя мама… Когда же ты сделала это, когда решилась? Долго ли думала? И что толкнуло тебя на это? А бедный Саша, на него ведь было страшно смотреть, когда он стоял у твоей могилы… Он плакал… Он не полетел ни в какой Лондон. Неужели ты хотела этого, что бы он остался с тобой? Что? За что? Почему? Почему ты так поступила со всеми?
Она лежала на полу, устремив пустой взгляд в потолок. Слезы продолжали катиться по ее щекам… Она не всхлипывала, просто слезинки бежали по ее щекам… Она чувствовала, что вопросы, не высказанные вслух вопросы, вихрем кружились в ее голове, заставляя сознание вспыхивать яркими пятнами. Она почти физически ощущала острую боль, пронзавшую тело, словно тысячи иголок. Что это было? Боль прошлого, которая воскресла вновь, боль настоящего, от затекшего на холодном полу тела, или боль будущего, которого она не видела впереди…
Она уже не плакала, не было сил, лишь стояла и дрожала. Казалось, что она даже не дышала, просто стояла и смотрела на спокойное лицо, обрамленное жемчужными волосами. Столько людей… Кругом было столько людей… Они все любили ее… Казалось что исчезли все звуки, или просто с ней что-то и она больше не слышит их. Люди кидали розы, белые розы, символ чистоты, символ рождения и… символ смерти. И только она, положила маленькую сиреневую фиалку. Потому что Камила любила фиалки. Она вздрогнула, когда почувствовала в своей руке маленькую теплую ладонь. Максим крепко держал ее за руку, словно боялся, что если отпустит ее, то она исчезнет. Он смотрел таким встревоженными и грустными глазами на нее. Он заботился о ней со своей детской непосредственностью, окружая ее любовью младшего брата, которого у нее никогда не было…
«Пойдем, Лисенок!» - тихий голос Олега заставил ее поднять глаза. Он обнимал ее за плечи, поддерживая и помогая ей идти, потому что ноги совершенно не слушались ее. Два дня они втроем были неразлучны. Они сидели в ее комнате, пили чай, и говорили, говорили, говорили… Иногда она начинала думать, что ребята не уходят от нее, потому что боялись, что она выкинет что-то подобное. Они боялись за нее… А потом Олег вынужден был уехать куда-то, кажется по работе. Он звонил ей. А Максим, мальчишка-ветерок, каждую свободную минуту проводил с ней. А однажды он принес ей рисунок, красивый портрет Камилы и отдал со словами: «Она будет жива до тех пор, пока будет жить в твоем сердце!»
Было так странно слышать подобные взрослые рассуждения из уст четырнадцатилетнего мальчишки. Но она давно смирилась с тем, что они все как-то в один момент повзрослели. Смерть Камилы сплотила их троих… И они, эти двое мужчин, стали самой близкой для нее семьей.
Странно… У смерти нет сословного, полового или любого другого деления. Для нее все равны. Для нее нет различий, плохой ты или хороший, злой или добрый, богатый или бедный. Для нее все равно, она забирает всех в свою черную бездну. И там, на пороге смерти, становится ясно, достойно ли ты прожил отпущенный тебе срок. Ты понимаешь что совершил так много нелепых ошибок, которые хотел бы исправить, но к сожалению уже не успеешь… Сколько обидных или незаслуженных слов ты сказал людям, которые тебя любят… Почему- то чаще вспоминается плохое, старые обиды, боль, разочарование, свои ошибки… Почему так происходит? Неужели на пороге смерти человеку и остается, что только еще раз обернуться и поглядеть на свои упущения. Но так не должно быть! Почему смерть забирает в первую очередь тех, кто должен еще жить?!
«Макс, я прошу тебя, не нарывайся!» - она отвела парнишку в дальний угол зала.
«Он первый полез! Что, я должен был позволить ему лапать Ленку?» - возмутился Максим, тряхнув волосами. Жест, который всегда вызывал у нее улыбку.
«Нет, конечно» - она тронула его за плечо. – «Просто тут много всяких отморозков, и я думаю, этот не исключение! Я переживаю, и… Я не хочу потерять и тебя…Пообещай мне, что ты не будешь нарываться на неприятности? Пообещай…
Она замолчала.
«Я обещаю… Все будет хорошо, Апельсинка!» - Макс чмокнул ее в щеку. «Не переживай, сестренка!»
Он ушел, а она посмотрела ему вслед. Как же он вырос за эти два месяца, которые прошли после похорон Камилы. Тогда, на кладбище, это был еще мальчик, сейчас же перед ней был маленький мужчина. Как трогательно, и одновременно по взрослому он заботился о ней. Звонил, со всей серьезностью интересуясь, как она себя чувствует. Из них троих, смерть Ками сильнее всего отразилась на ней, наверно потому, что она знала ее ближе всех. Макс, возможно, он просто не осознавал в полной мере всего, что произошло, так же, как и она не осознавала в свои четырнадцать смерть бабушки и боль утраты. А Олег… Олег просто не мог позволить себе такую слабость, потому что знал, что она рассчитывает на него, что ей нужна его сила и поддержка. И она была ему благодарна. Никакими словами не выразишь всю признательность, благодарность и любовь, которую она испытывала по отношению к этим двум людям. И хотя Олег был намного старше Максима, он всегда воспринимал мальчишку всерьез, и никогда не задевал его.
Братишка… Похоже, все вокруг уже привыкли к тому, что они всегда вместе. И никто из знакомых уже не воспринимал Макса, по-другому, кроме как ее младшим братом. Даже ее собственная мама, относилась к нему как к сыну, и даже проявляла материнскую заботу по отношению к нему. А он, он любил их как свою семью, которой у него никогда по настоящему не было. Никого, кроме бабушки, которая воспитывала его, после трагической гибели родителей, когда Максим был еще совсем маленьким. Ее маленькая семья… Она улыбнулась, и вышла из зала, вслед за девчонками, позвавшими ее в магазин…
Она вернулась в клуб минут через пятнадцать. Ярко горящий свет, плотная толпа народу в центре зала. Сердце сделало бешеный кульбит и ухнуло куда-то вниз. В душу заполз предательский холод страха… Она стала продираться сквозь толпу…
«НЕТ!» - крик вырвался из горла помимо ее воли. – «Максим!»
Она упала на колени, рядом с распростертым на полу телом. Белая рубашка паренька была вся перепачкана в крови, Макс прижимал руку к пропоротому животу, а рядом на полу валялся складной нож. Страх и боль плескались в его огромных глазах, когда он увидел ее…
«Сестренка…» - почти одними губами прошептал он.
От охватившего ее ужаса, она не могла даже заплакать. Руки сами прижали голову мальчика к груди. Она почувствовала его кровь на своих руках.
«Нет, Максим, пожалуйста!»
«Сестренка, мне страшно умирать!» - различила она его шепот, а потом тело в один момент обмякло в ее руках.
«Боже, нет!» - слезы градом покатились по ее щекам, когда она, баюкая, прижимала его голову к себе. А безмолвная толпа людей тихо стояла вокруг, пораженная происшествием. «Только не ты, только не ты, только не ты…» - твердила она как заклинание, словно это могло вернуть мальчика к жизни. А ее слезы падали на руки, смешиваясь с кровью Максима…
Последующие события проносились для нее словно в каком-то тумане… Следствие, допросы, свидетельские показания, суд, похороны… Олег, который ни на секунду не отходил от нее, даже ночью, потому что мама боялась оставлять ее одну. Ночью он лежал рядом, крепко обнимая и прижимая ее к себе, пока она не засыпала беспокойным сном, когда уже не оставалось сил плакать…
Она словно вновь почувствовала тепло его рук, то, как он гладил ее по волосам, говоря какие-то слова утешения, или просто молчал, крепко обнимая ее. Она засыпала рядом с ним, погружаясь в пустые, без сновидений сны. Говорят, Бог посылает каждому столько испытаний, сколько он способен вынести, не больше и не меньше. Тогда почему, все, кого она любила, уходили от нее, исчезали из ее жизни. Это ли уготовил для нее Господь, заставляя смотреть на то, как тела любимых ею людей исчезали в земле.
Она всегда верила в то, что все, что происходит в жизни, имеет свою причину. Чаще всего, причина была в том, что человек должен что-то понять. Так что же должна была понять она, когда последний раз прощалась с Максимом? Когда маленький братик, вслед за Камилой покинул ее жизнь. Это ли не есть та самая, пресловутая несправедливость, о которой твердят все кругом. Она всегда воспринимала жизнь как должное. Все, что выпадало на ее долю, считала просто частью жизни, что так было, есть и будет всегда… Но сейчас, сейчас сердце ее кричало о несправедливости! Несправедливо то, что кто-то проживает всю жизнь, творит преступления, получает за это деньги и живет припеваючи, а кто-то, не прожив и шестнадцати лет, умирает в нелепой драке. Да что он видел в своей жизни, этот маленький мальчишка, который только-только начал познавать ее, жизнь. Это ли есть справедливость, умереть, не познав истинных чувств, не влюбиться, не разочароваться, не сделать кого-то счастливым, не оказаться в дурацком положении перед толпой народу, не посмеяться потом над этим, не услышав самый главный марш в своей жизни, не подержав на руках своего маленького сына или дочь.… Умереть, не познав жизнь!
Глаза скользили по Стене Памяти, натыкаясь на все эти предметы, на кусочки ее жизни. Неужели, здесь, на этой стене собрана вся ее жизнь? Какая она маленькая… Или наоборот, может быть она невообразимо огромная? Как измеряется ее жизнь, и кто она сама в своей жизни? Какое место занимает? Сейчас, ей казалось, что она просто частичка огромной, пустой и бесчувственной вселенной, которой совершенно нет дела до такого маленького человечка как она. И вдруг она увидела надпись, почти под самым потолком. Это были слова известного писателя, слова, которые Олег часто повторял ей, и которые сам же написал на ее Стене… Возможно, ты считаешь себя лишь человеком в этом мире, но помни, что для кого-то ты – весь мир!
Для кого-то ты - весь мир… Но те, кто были миром для нее, исчезли, так в каком же мире ей теперь жить? Где ее место?
«Лисенок, я должен уехать» - Олег, по обыкновению лежал на ее кровати. Она лежала рядом.
«Надолго?» - тихо спросила она.
«На неделю наверно, не знаю еще точно. Завтра известно будет».
Она молчала. Олег уедет. Его не будет с ней неделю, может больше, может меньше… Его не будет. Ей всегда бывало плохо, когда он уезжал. Потому что, когда Олег уезжал, она оставалась одна. Она снова будет спать в темноте, одна, одна наедине со своими мыслями. Нет, пожалуйста, только не это! Она свернулась клубком, стараясь сделаться как можно меньше. Может быть, если она уменьшится, ее горе тоже станет меньше, оно не будет таким всепоглощающим, таким болезненным, таким страшным.
Казалось бы, за три месяца, которые прошли после смерти ее маленького братишки, горе должно было поутихнуть, но оно не желало утихать. Оно продолжало сидеть внутри и разъедать ее душу, словно яд, выжигая радость и счастье. Тысячи вопросов раздирали ее существо, в ней будто поселились тысячи разных людей, и каждый кричал о своей боли. Эти крики сливались в единый гул, заставляя ее сходить с ума. И только один человек, мог понять ее, человек, лежавший сейчас рядом с ней. Только он один разделял ту же гамму эмоций, которые испытывала и она. Но он уедет, и она останется в одиночестве. Пусть всего лишь на неделю, но эта неделя покажется ей вечностью…
После смерти Максима она стала бояться спать одна. Нет, она не боялась темноты или страшных монстров, которые могут появиться из шкафа. Она боялась саму себя, ибо ночью, в тишине, ничто не могло отвлечь ее от мыслей и воспоминаний. Первый месяц после смерти Макса, что бы уснуть, она пила снотворное, что бы сразу провалиться в глубокий сон. По-другому, она не могла, потому что стоило ей закрыть глаза, как перед ней возникало его лицо – распахнутые от ужаса глаза и тихий шепот «мне страшно умирать»…
Но такой способ сна, грозил обернуться серьезной болезнью… И, тогда Олег нашел другой выход, он либо сам оставался у нее, либо забирал ее к себе. Он лежал рядом с ней, обнимал, баюкал, как маленькую… Они говорили, гуляли в парке, или просто лежали обнявшись. С ним ей становилось не так страшно. С ним, ночные кошмары почти не мучили ее. Это было страшное время, страшное для них обоих. Но с ним она почти не боялась…
Олег понимал, что сейчас происходит с ней, он не стал ничего говорить, просто обнял и прижал ее к себе.
«Я никогда, слышишь, мой милый Лисенок, не оставлю тебя!» - прошептал он ей.
«Я боюсь, что ты исчезнешь из моей жизни! Пропадешь, также как и они, как Максим, как Камила. Но если ты исчезнешь, я не смогу. Я умру… Я не смогу жить одна, Олег, не смогу!» - она говорила быстро, потому что мысли путались в голове, но он все понимал. Он всегда понимал ее…
«Я обещаю, слышишь, обещаю тебе, что я всегда буду с тобой! Даже если нам придется расстаться на время, я все равно буду с тобой! Я тебя не брошу, не оставлю! Я обещаю!»
«Обещаешь?»
«Обещаю»…
Ты же пообещал, ты пообещал мне не бросать меня! Олег… Она сжала в кулачке листок. Это был уже довольно потрепанный тетрадный листок, исписанный мелкими буквами. Это было письмо, которое Олег написал для нее, перед своим отъездом. Он приехал к ней домой, и когда она вышла на улицу, что бы попрощаться с ним, вручил ей конверт…
«Прочитай его, когда я уеду» - он улыбнулся. – «Но я очень скоро вернусь, не забывай, что десятого апреля у меня день рожденья. Ты уже придумала, что подаришь мне на мой праздник?»
«Конечно», - она улыбнулась, а потом бросилась к нему на шею и крепко обняла.
«Все будет хорошо, обещаю», - Олег поцеловал ее в лоб и сев в машину уехал. А она еще долго стояла и смотрела ему в след, крепко сжимая в руках конверт.
«Пожалуйста, улыбнись!», - так начиналось письмо. Она представила сосредоточенное выражение его лица, когда он выводил эти строки, и не смогла удержать улыбку. «Мой милый Лисенок, очень тебя прошу, не грусти! Твое очаровательное личико не должны посещать грусть и слезы! Ты самый милый и хороший человечек на свете! Ты же очень сильная, я уверен, ты сумеешь это пережить! Знай, что бы ни случилось, я всегда буду с тобой!
Я никогда тебя не оставлю! Даже если нам придется на время расстаться, ты знай, что я все равно с тобой! Я буду с тобой всегда!
Я благодарю судьбу за тот день, когда встретил тебя. Я помню это как сейчас. 7 июля – День Ивана Купалы. Была невозможная жара, и друзья вытащили меня на дачу на речку, пообещав, что будет хорошая компания. Я стоял возле крыльца и подыхал от жары, успев уже трижды пожалеть о том, что согласился поехать. И вдруг я услышал звонкий смех. Обернувшись, я увидел двух девушек, которые поднимались от речки. Смех принадлежал одной из них. Совсем еще ребенок, она была одета в короткий сарафан. В руках она сжимала маленький букет ромашек, а на рыжих волосах покоился нелепый разномастный венок из травы и цветов. Смешно, но девчонка была босой.
Они направились мимо меня в дом, а смеющаяся девчонка с венком на голове, сказала мне «Привет». В тот момент мне показалось, что ангел коснулся меня своим крылом. Я навсегда запомнил тот миг и каждую черточку ее лица. Огненные волосы, нежную улыбку, очаровательную россыпь веснушек на носу и огромные, не по-детски рассудительные голубые глаза, в которых все время плясали веселые чертики…И этой девчонкой была ты. Помнишь, ты тогда с торжественным и серьезным видом протянула мне ромашку из своего венка, в честь нашего знакомства, а потом, не выдержав, звонко расхохоталась. Я до сих пор храню эту ромашку…
Тебе было всего четырнадцать лет, а я понимал, что уже никогда не смогу тебя забыть. А потом было два года службы в ВДВ. Ты одна из немногих, постоянно писала мне письма и присылала смешные открытки. Никогда прежде у меня не было такого друга, и это было так странно, учитывая нашу разницу в возрасте. Ты не знаешь (хотя теперь знаешь), но я взял у Димки твою фотку с дачи. Ты там как раз в венке из ромашек. Стоишь, прислонившись спиной к березе и взгляд такой далекий, и почему-то, немного грустный, а на губах блуждает легкая полуулыбка. Ты была похожа на ангела, а я все гадал, о чем ты тогда думала?…
Я помню все это, так, словно это было вчера.
Мой милый Лисенок, я очень хочу, что бы ты улыбалась! Потому что твоя улыбка несет в себе радость и заставляет поверить, что все будет хорошо, и жизнь прекрасна. А каждая твоя слезинка разрывает сердце на части. Ты обладаешь удивительным даром, словно феникс, ты возрождаешься после каждого удара судьбы, возрождаешься, но не обозляешься на жизнь. Да теряешь где-то детскую непосредственность, становясь невероятно взрослой, но ты продолжаешь жить. Я очень уважаю твою стойкость! Не каждый взрослый переживет столько, сколько пережила ты в свои шестнадцать лет, но ты живешь, несмотря ни на что, живешь вопреки, как сказала бы Ками…
Ты всегда говорила мне, что в жизни не только черные полосы. И хотя они жирные, толстые и бесконечно длинные, и хотя кажется, что они никогда не кончатся, что выхода уже нет, нужно всегда верить, что будут и белые полосы, только не нужно унывать, опускать руки и сдаваться!
Ты заставляла меня бороться, когда казалось, что уже нет сил, когда хотелось упасть и не вставать, именно, ты заставляла бороться и идти дальше. И я благодарен тебе за это! А теперь я хочу помочь тебе, и я сделаю все, что в моих силах…
Мы очень многое пережили вместе, и я не позволю, слышишь, не позволю, что бы грусть поселилась на твоем лице!
Каждый раз, когда тебе будет грустно или плохо, перечитывай эти строчки и знай, что я никогда не брошу тебя! Я буду рядом, что бы ни случилось!
Ты самый близкий и родной для меня человечек на свете, и я счастлив, что у меня есть ты!
Слышишь, Лисенок, я с тобой, и все будет хорошо!
Ты справишься со всем, а я помогу тебе если буду нужен!
Ты, самое дорогое, что у меня осталось и никого нет ближе!
Как черное сменяется белым, весна заменяет зиму, так и горе уступает место счастью! И когда лучи солнца согреют земля, ты расцветешь, словно розовый бутон. И грусть покинет твою душу, и уступит место радости!
Верь в это!
А я всегда буду с тобой!
28 марта 2003 года.
Олег».
Она еще раз перечитала письмо, почти уверившись в то, что все, что написал ее друг сбудется. Что все будет хорошо, что он всегда будет с ней, и никогда ее не оставит…
А ровно через десять дней, она узнала, что он погиб. Разбился на машине… Погиб, после того, как в его машину врезалась фура, водитель которой был не совсем трезв. Скончался на месте, не приходя в сознание…
Она сломалась… Что-то треснуло и навсегда исчезло внутри нее. Не осталось никаких чувств, кроме боли, всепоглощающей боли, которая разъедала ее. Это нельзя было описать словами, это можно было лишь почувствовать. Тогда, стоя над могилой человека, заменившего ей семью, ставшего для нее всем миром, она навсегда прощалась с собой. Она еще долго стояла там, уже после того, как все разошлись. Ее мама звала ее несколько раз, но она ничего не слышала. Лишь, стояла и смотрела на свежий могильный холм, и фотографию с теплыми карими глазами, висевшую на кресте, смотрела и прижимала к груди тетрадный листок, исписанный мелким почерком…
Пошел дождь… Холодные апрельские капли дождя падали на ее лицо… Казалось, сама природа сейчас горевала вместе с ней… Я никогда тебя не оставлю! Даже если нам придется на время расстаться, ты знай, что я все равно с тобой! Я буду с тобой всегда!
Ты же пообещал, ты пообещал мне, что останешься со мной навсегда! Что же мне теперь делать, как мне жить дальше? На кого мне теперь опереться, кого позвать, когда больно? К кому прижаться ночью, когда слезы начинают душить меня, когда предательский страх заползает в душу? Кто ласково проведет рукой по волосам, заставляя улыбнуться? Кто рассмешит, когда тебя душит черная, беспросветная тоска?
Ты пообещал мне… Ты обещал, также как и все они… Пообещал не бросать меня, не исчезать.! Но ты исчез, оставив меня одну наедине с болью… Это нельзя описать, это просто есть.
Она перестала жить. Она просто существовала, как робот по записанной программе. На автомате, просыпалась утром, на автомате ходила в школу, на автомате поступила в институт. На автомате проживала дни, глядя, как проносятся мимо события, теперь уже не имеющие к ней никакого отношения. Почему-то померкли все цвета, даже не существовало черного и белого, лишь большая серая пустыня безрадостного существования, которое теперь ждало ее впереди…
Говорят, что в последние минуты перед смертью перед глазами проносится вся жизнь…
Перед ее мысленным взором проносились воспоминания ее жизни.. Неужели она тоже сейчас умирала? Умирала на каждом вздохе и выдохе, умирала каждый раз, когда закрывала и открывала глаза. Да, она умирала. Умирала вместе с ними, с теми, кого теряла в своей жизни. С новой потерей, умирал кусочек ее души, а сейчас, ее уже просто не существовало… Та часть ее души, которой она была раньше умерла, навсегда похоронив себя вместе с теми, кого любила больше жизни…




Опубликовано: 27.05.2007 Просмотров: 9055
Раздел: Проза о любви

Комментарии

Показано 1 из 1

Diara 13 Августа 2007
yjass...eto pravda......
 


Добавить комментарий
Чтобы добавлять комментарии войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

2003-2024 © LoveHelp.ru
Использование материалов сайта возможно только с указанием активной ссылки LoveHelp.ru